После смерти Геракла его дети, Гераклиды, приютились в Микенах у своей бабушки Алкмены. Но притеснения Еврисфея, старавшегося теперь на них выместить свою злобу, скоро заставили их покинуть это убежище. Алкмене удалось ускользнуть от погони злобного царя, и она вместе со своими внуками отдалась под покровительство царя Кеика в Трахине.
Но Еврисфей, узнав их новое местопребывание, начал грозить Кеи-ку войной; тогда Алкмена, не чувствуя себя в безопасности, покинула Трахин и отправилась искать другого прибежища, бродя с детьми по всей Греции. Ей на помощь явился старый друг и племянник Геракла, Иолай, который занял место отца и покровителя несчастных детей.
В молодости он вместе с Гераклом перенес много трудов и опасностей; и вот теперь уже поседевший герой в память этого принял под свою защиту осиротевших детей друга и вместе с ними скитался по свету. После долгих странствований они пришли, наконец, в Афины, где в то время правил Демофонт, сын Тезея, только что свергнувший с трона своего предшественника, нечестивого Менестея. Умоляя о защите, приблизились они к алтарю Зевса, покровителя бесприютных странников; но в ту же минуту к ним подошел посланец Еврисфея и потребовал, чтобы они удалились из города.
Тогда Гераклиды начали горько жаловаться на притеснение, а Иолай обратился с мольбой к собравшимся около них афинянам.
— Неужели потерпите вы, благочестивые граждане, — взывал он, — чтобы прибегнувшие к защите Зевса без всякого сожаления выгонялись, неужели потерпите вы стыд, который падет на весь ваш город, если это случится?
Тем временем афинские граждане продолжали стекаться на площадь; поняв, что эти несчастные изгоняемые дети — сыновья Геракла, они прониклись состраданием к ним, и сейчас же пошли и рассказали обо всем царю.
Демофонт, человек мудрый и благочестивый, выслушал обе стороны и затем после долгого размышления сказал, обратившись к седому Иолаю:
— Три причины побуждают меня, герой Иолай, исполнить твою просьбу. Во-первых, Зевс, к алтарю которого вы прибегли с мольбой о помощи, затем родство и, наконец, благодарность за те благодеяния, которые оказал мне Геракл. Поэтому ты, посол Еврисфея, возвратись в Микены и поведай своему господину: никогда я не позволю изгнать Ге-раклидов из моего города.
— Я уйду, — с угрозой сказал глашатай, — но я опять вернусь с войском. Десять тысяч щитоносцев Еврисфея уже стоят на границе.
— Ступай ты в преисподнюю, — с презрением воскликнул Демо-фонт, — не убоюсь я ни тебя, ни твоих щитоносцев!
Глашатай удалился, а царь начал делать все приготовления к войне с Еврисфеем. Были принесены торжественные жертвы и вопрошены прорицатели об исходе войны.
Ответ оракула был суров.
— Вы должны принести в жертву молодую девушку из благородного рода, — гласил он, — только тогда вы можете надеяться на победу и спасение!
Этот ответ вызвал большое уныние и горе среди афинян; поднялся всеобщий плач, звуки которого долетели и до царского дворца. Там в это время находились старая Алкмена и дочь Геракла, Макария, которые были приняты царем как гости, и мирно жили, ожидая, что будет дальше. Макария, услыхав шум и плач, почувствовала безотчетный страх за судьбу своих братьев и, чтобы узнать в чем дело, отправилась на площадь, откуда слышался шум.
Когда ей передали мрачное изречение оракула, она твердыми шагами подошла к царю Демофонту и сказала:
— Вы ищите девушку, которая своей добровольной смертью дала бы вам победу? Я хочу и должна быть этой девушкой! Я — дочь великого Геракла, и сама, по своей воле, предлагаю себя в жертву; эта жертва будет тем угоднее богам, что она добровольна. Если афиняне великодушно начинают кровавую войну, чтобы защитить Гераклидов, то среди этих последних должна найтись жизнь, которая добровольной жертвой могла бы обеспечить благородным мужам победу. Итак, возложите на меня жертвенный венок и обнажите меч — я готова! Но только позовите знатнейших женщин страны сопровождать меня, чтобы глаза мужчин не видели моей смерти.
Ее предложение приняли, и были собраны благороднейшие женщины Афин, чтобы совершить жертвоприношение. И вдруг, в ту минуту, когда ее вели уже к алтарю, в город примчался гонец и, остановившись на площади, громко возвестил, что царь Гилл, брат Макарии, с большим войском идет на помощь и уже находится совсем близко от города. Афиняне поняли, что богам угодна добровольная жертва благородной девушки.
Радость и всеобщее воодушевление быстро сменили уныние и плач. Старый Иолай потребовал, чтобы ему принесли оружие, и сам надел латы на свое слабеющее тело. Передав мать и детей своего друга защите и покровительству афинских старейшин, он вместе с Демофонтом и войском выступил из города. Соединившись с войском Гилла, афиняне направились навстречу врагу.
Когда уже враждебные войска стройными блестящими рядами стояли друг против друга, царь Гилл выступил из рядов своих воинов и, встав перед обоими войсками, обратился к врагу со следующими словами:
— Еврисфей! Прежде чем начнется бесполезное кровопролитие, выслушай мое предложение! Пусть наш спор решит открытый поединок между нами двумя! Если я паду от твоей руки, то ты можешь взять Гераклидов с собой и делать с ними, что тебе вздумается; если же мне удастся поразить тебя, то пусть ко мне перейдет достояние отца и господство в Пелопонесе.
Оба войска громкими криками выразили свое одобрение этому предложению, по трусливый Еврисфей ничего не хотел слушать о нем и отказался от поединка.
После того, как предложение Гилла было отвергнуто, началась битва; стук сталкивающихся щитов, грохот колесниц, лязг мечей и стоны падающих огласили воздух. Одно мгновение ряды афинян и их союзников поколебались под ударом аргивских копий, но скоро оправились и отразили врага. Беспощадная рукопашная битва загорелась повсюду.
Наконец, боевые ряды аргивян расстроились и дрогнули и скоро обратились в бегство. Тогда старый Иолай, сгорая желанием прославить каким-нибудь подвигом свои последние дни, обратился к Гиллу, прося молодого героя уступить ему место на своей колеснице.
Тот охотно исполнил его просьбу, и вот Иолай уже на колеснице; напрягая все свои старческие силы, устремляется он в погоню за врагами, с трудом управляя четверкой быстрых и сильных коней. Вдруг он замечает вдали быстро уносящуюся колесницу Еврисфея. Тогда, поднявшись с места, он воздевает руки к небу и молит Зевса и богиню юности Гебу возвратить ему его юношескую силу только на один этот день, чтобы отомстить врагу Геракла. И вот, после молитвы, две звезды, блеснув, падают вниз, и облако тумана, окружает всю колесницу. Это продолжается несколько мгновений, но когда туман рассеивается, то в колеснице стоит помолодевший Иолай; его кудри сделались темными, спина выпрямилась, и могучая рука крепко и твердо держит вожжи. Как стрела, устремляется он вперед и скоро догоняет беглеца. Еврисфей пытается вступить в борьбу с ним, но юношеская сила, дарованная богами, доставляет победу Иолаю. Привязав врага к своей колеснице, торжествующий возвращается он к войску.
Теперь победа окончательно была на стороне афинян; враги обратились в бегство, устилая дорогу своими трупами, и скоро ни одной вражеской ноги не осталось на аттической земле.
Победители возвратились в Афины, и Полай положил к ногам Алкмены связанного врага. Гилл и афиняне хотели помиловать пленника, но Алкмена, памятуя все то, что пришлось перенести от него ее сыну, внукам и ей самой, не согласилась на это.
— Он должен умереть, — восклицала она, — никто не смеет отнять у меня этого злодея.
Ее желание было выполнено, и Еврисфей был осужден на смерть; он неустрашимо встретил ее и умер лучше, чем жил.
Гераклиды выразили, как могли, свою глубокую благодарность Де-мофонту, и под предводительством своего брата Гилла вскоре после этого оставили Афины. Теперь они повсюду находили себе союзников и помощников и, явившись в свою наследственную землю Пелопонес, начали покорять ее. В течение целого года покоряли они Пелопонес, переходя из одного города в другой, и только один Аргос оставался непокоренным.
Но как раз в это время среди населения начала свирепствовать чума, против которой не помогали никакие средства. Наконец Гераклиды, вопросив оракула, узнали, что они сами повинны в этом несчастии, потому что пришли в страну раньше, чем это было предназначено им судьбой. Повинуясь изречению оракула, они оставили уже завоеванный Пелопонес, перешли в Аттику и стали жить там на Марафонских полях.
Между тем Гилл, исполняя волю отца, женился на прекрасной Иоле и продолжал непрерывно обдумывать средства возвратить себе свои наследственные владения. Он обратился к дельфийскому оракулу, и тот дал ему следующий ответ:
— Ждите третьих плодов, только тогда удастся вам возвратиться в землю отцов.
Гилл понял из этого изречения, что бог советует ему дождаться третьих плодов земли; поэтому он терпеливо дождался третьего лета, и вторгся с войском в Пелопонес.
В Микенах, после смерти Еврисфея, царем сделался сын Пелопса, Атрей. Услыхав о приближении Гераклидов, он заключил союз с жителями Тегеи и других окрестных городов и с большим войском двинулся против наступающих врагов.
В узкой равнине перед Коринфом встретились оба войска. Прежде, чем началось сражение, Гилл, не желая губить напрасно людей, и на этот раз предложил решить спор поединком. Он вызывал на единоборство любого из героев враждебной армии; полагаясь на предсказание оракула, он ставил такие условие поединка: если он победит противника, то Гераклиды вступят в обладание отеческой землей без единого удара меча; напротив, если побежденным окажется он, то наследники Геракла в течение пятидесяти лет не будут вторгаться в Пелопонес.
На этот вызов ответил Эхем, царь Тегеи, герой в полном расцвете сил; он согласился на предложенные условие, и борьба началась. Оба противника сражались с редким мужеством, но, в конце концов, Гилл был побежден, и мрачные размышления о двойственном значении полученного предсказание отравили его последние минуты. Согласно условию, Гераклиды отказались от завоевания Пелопонеса, возвратились в Истм и жили на Марафонских полях в течение пятидесяти лет.
По истечении этого срока, сын Гилла и Иолы, Клеодай, возобновил попытку своего отца покорить Пелопопес, но и это предприятие окончилось неудачей; он был разбит и пал с целым войском на поле сражения.
Двадцать лет спустя, его сын Аристомах сделал вторую попытку, но и он, подобно деду, был введен в заблуждение двусмысленным ответом оракула.
— Боги даруют тебе победу на тропинке узкого прохода, — гласило предсказание. Следуя этому совету, он отправился через Истм, но был разбит и пал на поле битвы.
Прошло тридцать лет, и сыновья Аристомаха — Темен, Кресфонт и Аристодем — задумали новый поход. Они снова вопросили оракула, и к своему ужасу и удивлению получили те же самые ответы, как и их прадед и отец.
Старший из братьев, Темен, услыхав из уст оракула хорошо знакомые слова, с горечью воскликнул:
— Мой отец, дед и прадед получили такие же ответы, и, несмотря на это, все нашли свою смерть в походах.
Тогда бог сжалился над ними и устами жрицы раскрыл истинный смысл изречений.
— Во всех несчастиях, постигших ваш род, ваши отцы были сами повинны, потому что не умели понять истинного значения божественных предсказаний. Не третьи плоды земли разумелись богами, а третьи отпрыски рода. Первым был Клеодай, вторым Аристомах, третьими же, которым суждена победа, являетесь вы. Под узким проходом, который доставит победу, нужно разуметь не Истм, а прилежащий к нему справа морской залив. Теперь вы знаете смысл изречений, и да помогут вам боги в вашем деле!
Точно повязка спала с глаз Темена, когда он получило это разъяснение. Поспешно начал он вместе с братьями собирать войска и строить корабли. Но и этот поход не легко дался потомками Геракла и принес им много забот и огорчений.
Прежде всего, перед самым отплытием умер младший из братьев, Аристодем, убитый молнией; он оставил после себя вдову Аргейю и двух сыновей: Еврисфена и Прокла. Когда тело Аристодема было погребено, и суда собирались уже отплыть, внезапно перед кораблями появился ясновидец, толковавший изречения оракула; но Гераклиды приняли его за колдуна и чародея, подосланного пелопонесцами, чтобы погубить войско, и Гиппот, сын Филая, один из правнуков Геракла, убил его ударом копья. За это их постигло мщение разгневанных богов. Флот был отогнан бурей обратно, а сухопутные отряды сильно страдали от голода.
Оракул, которого вопросил Темен о причинах несчастия, дал такой ответ:
— Боги разгневались на вас за убийство прорицателя и наслали на вас эту кару. Вы должны изгнать убийцу из своих рядов и передать начальство над войском трехглазому человеку.
Первая часть предсказания была выполнена очень быстро. Гиппот был отправлен в изгнание. Но вторая часть повергла Гераклидов в смущение. И действительно, где им было найти человека с тремя глазами! В своих непрестанных поисках за таким человеком они натолкнулись на Оксида, сына Темона; у него был один глаз, и он постоянно ездил на муле, который должен был помогать ему своим зрением, так что вместе они имели три глаза.
Гераклиды решили, что предсказание оракула выполнено, и выбрали Оксида начальником войска. Затем, усилив войско новыми отрядами и увеличив число кораблей, они победоносно вторглись в Пелоно-нес. Предводитель врагов Тизамен пал в первый же битве, после чего им не стоило большого труда завоевать свою страну. Покоривши ее, они приступили к дележу страны, разделив ее по жребию на три части: Аргос, Лакедемию и Мессену. Аргос достался старшему брату Темену, Лакедемон — сыновьям умершего Аристодема, Еврисфепу и Проклу, Мессена — хитрому Кресфонту.
Сказание сохранило воспоминание о тех удивительных знамениях, которые сопровождали жертвоприношение братьев; каждый из них нашел на своем алтаре особое животное: Темен — жабу, сыновья Аристодема — дракона и Кресфонт — лисицу. Прорицатель дал такое толкование этим знамениям: кто получил жабу, тому лучше всего жить в городе, ибо это животное не имеет никакой защиты при передвижении. Те, кто нашли на алтаре дракона, могут смело выходить из пределов своей страны, ибо они храбрые воины. Наконец, лисица показывает, что главным оружием нашедшего ее является не сила и не решительность, а хитрость.
Братья не забыли также и своего предводителя Оксида, которому они отдали в награду царство Элиду. Таким образом, из всего Пелопо-неса осталась непокоренной только гористая пастушеская Аркадия. Но из трех государств, основанных на этом полуострове, только одна Спарта существовала продолжительное время. В Арлосе Темен выдал свою любимую дочь за Дедфонта, одного из внуков Геракла, и при этом так приблизил его к себе, что в народе начали говорить, будто он хочет передать ему власть. Тогда его сыновья, напуганные этими слухами, составили заговор против отца и убили его. Аргивяне признали царем старшего сына Темена, но при этом так ограничили его власть, что ему остался только один царский титул.
Судьба Кресфонта, короля Мессены, была не лучше. Он женился на дочери Кипсила, царя Аркадии, Мероне, от которой имел много сыновей. Он любил простой народ и в течение всего своего царствования покровительствовал ему; тогда богатые восстали против него и убили его вместе со всеми сыновьями. Только самого младшего из них, Эпи-та, матери удалась спасти и скрыть у своего отца в Аркадии, где он и воспитывался тайно от всех. После этого Мессеной овладел один из Ге-раклидов, Полифонт, принудивший вдову Кресфонта отдать ему свою руку. Спустя некоторое время прошел слух, что настоящий наследник престола, сын Кресфонта, еще жив, и только до поры до времени где-то скрывается; встревоженный король назначил награду за его голову, но это ни к чему не повело, так как никто не знал хорошенько, где находится юноша.
Тем временем Эпит подрос и однажды тайно покинул дворец своего деда и пробрался в Мессену так, что никто и не подозревал этого. Там юноша услыхал про награду, назначенную за его голову, и это сильно огорчило его. Неузнанный никем, даже матерью, он явился во дворе к Полифонту и в присутствии Меропы оказал ему:
— Я решил, царь, заслужить награду, назначенную тобой за голову сына Кресфонта. Я знаю сто так же хорошо, как самого себя, и сумею доставить его в твои руки.
Мать побледнела, услышав это, и сейчас же послала одного из своих верных слуг в Аркадию предупредить сына о грозящей ему опасности; она советовала ему явиться в Мессену, встать во главе граждан, недовольных жестокостью Полифонта, и вернуть трон отца.
Слуга нашел Кипсила и весь его дом в большом волнении, так как никто не знал, куда исчез Эпит. Слуга печально возвратился в Мессену и рассказал царице об исчезновении юноши. Они решили, что чужеземец убил в Аркадии несчастного Эпита и скрыл где-нибудь его труп. Так как Полифонт приютил чужеземца у себя во дворце, то царица и ее приближенный, не долго думая, вооружились мечем и прокрались в комнату, где он спал, чтобы убить его. Юноша тихо спал на своей постели, освящаемый тихим светом месяца. Царица уже занесла свой меч над его головой, но вдруг большое сходство спящего с ее сыном поразило ее; ее рука бессильно опустилась, и наклонившись над кроватью, она громким шепотом произнесла имя любимого сына. И юноша, услыхав свое имя, открыл глаза и увидал склонившееся над собой лицо матери. Еще минута, и они бросились в объятия друг друга...
Юноша открыл матери, что он явился в Мессену для того, чтобы отомстить убийцам своего отца и с помощью граждан возвратить себе его трон. Долго совещались они, как освободиться от ненавистного Полифонта, и, наконец, решили. Меропа на следующий день надела траурное платье и сообщила мужу, что она только что получила известие о смерти любимого сына; кроме того она добавила, что впредь намерена жить с ним мирно и не вспоминать больше о прежних страданиях.
Тиран поддался на этот обман; с радостью он заявил, что хочет принести жертву богам за то, что они избавили его от всех врагов. Граждане неохотно собирались на площади, где должно было совершиться жертвоприношение, ибо они ненавидели тирана и смерть Эпита отнимала у них последнюю надежду на освобождение. Кресфонт уже приступил к совершению обряда, когда вдруг стоявший около него Эпит быстрым движением вытащил меч и всадил его в сердце царя.
После этого Меропа, схватив его за руку, объявила, что это и есть ее мнимоумерший сын Эпит, законный наследник престола. Народ радостно приветствовал его, и в тот же самый день он был объявлен царем. Своим мягким и справедливым управлением он заслужил такую любовь и уважение мессенцев, что они сохранили и за его потомством название Эпитидов.
Бибоиотека